Отрывок из рассказа натуралиста Игоря Шпиленок – о паре хитрейших лисиц, которые посещали его на зимовке.
….Еще осенью, в первый же день ко мне пришла лиса. Мокрая, жалкая… Во рту у нее был изрядный кусок тухлого лосося. Она положила лосося на тропу передо мной и стала жалобно смотреть мне в глаза. Я было отошел, но лиса схватила рыбу, снова поднесла ее ко мне и опять начала смотреть в глаза, словно предлагая обмен. Сердце мое дрогнуло… Нехорошо кормить животных в заповеднике, но лиса - не медведь, и я согрешил: бросил ей конфетку, поблагодарив за лосося. Лиса охотно съела конфету - видно вкус был знаком,.. забрала лосося и исчезла с ним в траве. В тот же вечер лиса прямо к домику привела своего лисовина. Очевидно, что они надеялись получить как минимум по конфетке. Но повстречались с Рыськой… Такой зверь лисам был неизвестен, а Рыська уже успела почувствовать себя хозяйкой этого прекрасного, кишащего землеройками и полевками, жилища. Лиза и Лизовин часто скандалили за право стоять на подоконнике моей кухни и наслаждаться запахом яичницы на сале.А Рыська была уверена, что у лис вообще нет права нюхать хозяйскую яичницу. Она с уверенностью в своей правоте так погнала лис, что с месяц к дому они больше не подходили, опасаясь кошки. Хотя со мной они продолжали общаться, если встречали в стороне от жилища. Соседей принято звать по имени и для меня они стали Лизой и Лизовином.
Декабрьские морозы загнали Рыську в жилище. Лисы стали подходить все ближе, но если кошка видела в окно, что лисы подбирались ближе чем сорок-пятьдесят метров, она начинала бесноваться, требуя выпустить ее наружу. Но я не всегда ее выпускал, берег от ее тирании лис. И, наверно, напрасно… По ночам стали исчезать мелкие, неосторожно оставленные вещи: отвертка, береста и лучинки для растопки. Сначала я не понял, куда они деваются.
28 декабря ко мне на полминуты подсел вертолет, из которого выбросили ящики с грузами и машина снова взмыла в воздух. Лисы, видимо, хорошо знали, что значит посадка вертолета и через пять минут были на месте. Я таскал ящики в сени, а они наблюдали за мной, надеясь на подачку. На последнем, картонном ящике я увидел надпись с почерком моей Любимой. Я сел в снег, распечатал ящик. Сверху ящика, рядом с целой палкой сухой колбасы и дорогущим сыром, лежало такое долгожданное письмо. Забыв обо всем на свете, я погрузился в чтение… Боковым зрением я видел, что Лизовин, вытянувшись в струнку, тянется мордой к ящику, но подумалось: куда он с такой огромной колбасиной по снегу убежит. Лизовин коротким рывком достиг вожделенной колбасы, схватил ее и тяжело поволок ее от ящика. Я спрятал недочитанное письмо в карман и бросился за ним, глубоко проваливаясь в сугроб. Он бросил колбасу на снег, перехватил ее посередине и, высоко задирая голову, засеменил по насту! Он не проваливался вовсе! Я бежал за ним метров двести, пока он не затерялся среди среди корявых берез. Потный и со сбитым дыханием я вернулся на вертолетку к так опрометчиво оставленному ящику. Из него Лиза успела вынести деликатесный, к празднику, сыр. Благородные животные оставили мне только бутылку шампанского и бутылку коньяка. Запомнился тот Новый год!
Только в этом году, утратив от лис джипиэску с бесценной для меня информацией, я осознал, что Лиза и Лизовин были мелкими воришками. Самой дорогой в тот сезон утратой был налобный фонарик "PETZL" топовой модели, легкомысленно оставленный на кладушке дров. Весной я нашел за полкилометра от дома только резинку от него.
Все ворованное лисам казалось слаще. Даже вода… Когда выпал полутораметровый снег, я начал возить воду из реки на снегоходе. Поставлю на нарту пять бидонов, наполню их на реке, и везу потихоньку, чтобы воду не расплескать (на бидонах не было крышек). Лисы уже ждут у крыльца. Пока я несу один бидон в дом, они из остальных воду лакают! Ворюги! Река же рядом, вы же там сто раз в день бегаете! Пейте там до отвала! Но ничейная вода им не так вкусна. Кстати, очень любили лисы снегоход, всегда бежали встречать, когда я возвращался из патрулирования после двух-трех дней отсутствия. Лиза любила отдыхать на мягкой седушке снегохода, а Лизовин свернуться клубком на нарте. Возможно, они так любили снегоход потому, что я всегда ставил его с той стороны дома, с которой Рыська не могла видеть через окно происходящее.
Вскоре я научился использовать лис, словно охотничьих или сторожевых собак. Они обнаруживали проходящих вдоль реки зверей гораздо раньше меня и настораживались, глядя в правильную сторону. У меня было время подготовиться к съемке. Благодаря им я сделал немало снимков медведей, росомах, других лис.
Но лисы не были бы лисами, если бы не пытались вредить фотосъемке: Лиза подошла близко к скрадку и пытается разглядеть есть ли я в снежном скрадке через торчащий в окошке объектив. А потом, когда убедилась что меня в скрадке нет... то к ней присоединился и Лизовин. Он заглянул прямо в глазок обектива торчащего из снега, спрятанного в скрадке- снежной куче скрывающей меня и фототехнику. Вы не подумайте, что Лизовин просто честно смотрел мне в глаза, через торчащий из снега объектив. На самом деле, он приценивался, как можно утянуть камеру Nikon D3, оставленную мною на снегу, стоимостью, между прочим, легкового автомобиля. А я потом снял этот момент дистанционным спуском из окна домика…..."
….Еще осенью, в первый же день ко мне пришла лиса. Мокрая, жалкая… Во рту у нее был изрядный кусок тухлого лосося. Она положила лосося на тропу передо мной и стала жалобно смотреть мне в глаза. Я было отошел, но лиса схватила рыбу, снова поднесла ее ко мне и опять начала смотреть в глаза, словно предлагая обмен. Сердце мое дрогнуло… Нехорошо кормить животных в заповеднике, но лиса - не медведь, и я согрешил: бросил ей конфетку, поблагодарив за лосося. Лиса охотно съела конфету - видно вкус был знаком,.. забрала лосося и исчезла с ним в траве. В тот же вечер лиса прямо к домику привела своего лисовина. Очевидно, что они надеялись получить как минимум по конфетке. Но повстречались с Рыськой… Такой зверь лисам был неизвестен, а Рыська уже успела почувствовать себя хозяйкой этого прекрасного, кишащего землеройками и полевками, жилища. Лиза и Лизовин часто скандалили за право стоять на подоконнике моей кухни и наслаждаться запахом яичницы на сале.А Рыська была уверена, что у лис вообще нет права нюхать хозяйскую яичницу. Она с уверенностью в своей правоте так погнала лис, что с месяц к дому они больше не подходили, опасаясь кошки. Хотя со мной они продолжали общаться, если встречали в стороне от жилища. Соседей принято звать по имени и для меня они стали Лизой и Лизовином.
Декабрьские морозы загнали Рыську в жилище. Лисы стали подходить все ближе, но если кошка видела в окно, что лисы подбирались ближе чем сорок-пятьдесят метров, она начинала бесноваться, требуя выпустить ее наружу. Но я не всегда ее выпускал, берег от ее тирании лис. И, наверно, напрасно… По ночам стали исчезать мелкие, неосторожно оставленные вещи: отвертка, береста и лучинки для растопки. Сначала я не понял, куда они деваются.
28 декабря ко мне на полминуты подсел вертолет, из которого выбросили ящики с грузами и машина снова взмыла в воздух. Лисы, видимо, хорошо знали, что значит посадка вертолета и через пять минут были на месте. Я таскал ящики в сени, а они наблюдали за мной, надеясь на подачку. На последнем, картонном ящике я увидел надпись с почерком моей Любимой. Я сел в снег, распечатал ящик. Сверху ящика, рядом с целой палкой сухой колбасы и дорогущим сыром, лежало такое долгожданное письмо. Забыв обо всем на свете, я погрузился в чтение… Боковым зрением я видел, что Лизовин, вытянувшись в струнку, тянется мордой к ящику, но подумалось: куда он с такой огромной колбасиной по снегу убежит. Лизовин коротким рывком достиг вожделенной колбасы, схватил ее и тяжело поволок ее от ящика. Я спрятал недочитанное письмо в карман и бросился за ним, глубоко проваливаясь в сугроб. Он бросил колбасу на снег, перехватил ее посередине и, высоко задирая голову, засеменил по насту! Он не проваливался вовсе! Я бежал за ним метров двести, пока он не затерялся среди среди корявых берез. Потный и со сбитым дыханием я вернулся на вертолетку к так опрометчиво оставленному ящику. Из него Лиза успела вынести деликатесный, к празднику, сыр. Благородные животные оставили мне только бутылку шампанского и бутылку коньяка. Запомнился тот Новый год!
Только в этом году, утратив от лис джипиэску с бесценной для меня информацией, я осознал, что Лиза и Лизовин были мелкими воришками. Самой дорогой в тот сезон утратой был налобный фонарик "PETZL" топовой модели, легкомысленно оставленный на кладушке дров. Весной я нашел за полкилометра от дома только резинку от него.
Все ворованное лисам казалось слаще. Даже вода… Когда выпал полутораметровый снег, я начал возить воду из реки на снегоходе. Поставлю на нарту пять бидонов, наполню их на реке, и везу потихоньку, чтобы воду не расплескать (на бидонах не было крышек). Лисы уже ждут у крыльца. Пока я несу один бидон в дом, они из остальных воду лакают! Ворюги! Река же рядом, вы же там сто раз в день бегаете! Пейте там до отвала! Но ничейная вода им не так вкусна. Кстати, очень любили лисы снегоход, всегда бежали встречать, когда я возвращался из патрулирования после двух-трех дней отсутствия. Лиза любила отдыхать на мягкой седушке снегохода, а Лизовин свернуться клубком на нарте. Возможно, они так любили снегоход потому, что я всегда ставил его с той стороны дома, с которой Рыська не могла видеть через окно происходящее.
Вскоре я научился использовать лис, словно охотничьих или сторожевых собак. Они обнаруживали проходящих вдоль реки зверей гораздо раньше меня и настораживались, глядя в правильную сторону. У меня было время подготовиться к съемке. Благодаря им я сделал немало снимков медведей, росомах, других лис.
Но лисы не были бы лисами, если бы не пытались вредить фотосъемке: Лиза подошла близко к скрадку и пытается разглядеть есть ли я в снежном скрадке через торчащий в окошке объектив. А потом, когда убедилась что меня в скрадке нет... то к ней присоединился и Лизовин. Он заглянул прямо в глазок обектива торчащего из снега, спрятанного в скрадке- снежной куче скрывающей меня и фототехнику. Вы не подумайте, что Лизовин просто честно смотрел мне в глаза, через торчащий из снега объектив. На самом деле, он приценивался, как можно утянуть камеру Nikon D3, оставленную мною на снегу, стоимостью, между прочим, легкового автомобиля. А я потом снял этот момент дистанционным спуском из окна домика…..."